Реакция преципитации сыграла большую роль в практике судебной медицины. Но что мог сказать врач, владей он только такой методикой, если бы ему пришлось проводить экспертизу по делу Сухово-Кобылина? Немного. Он лишь мог подтвердить или опровергнуть видовое происхождение пятен крови в сенях флигеля, где, по утверждению обвиняемого, повара резали живность для стола. А куда более важный вопрос: кому принадлежала кровь в комнате, остался бы без ответа. Не было никакой надобности определять видовую характеристику крови и в деле «Карамазов против Карамазова». Там речь шла совсем об ином.
« - Старик! - вскричал Митя в исступлении (увидев приехавших в Мокрое представителей власти),- старик и его кровь!.. По-ни-маю!»
А несколько минут спустя в ответ на предъявленное обвинение в убийстве отца также сразу отказался:
- Неповинен! В этой крови неповинен! В крови отца моего неповинен... Хотел убить, но неповинен! Не я!
Не будем разбирать и оценивать следствие, хотя трудно согласиться с тем, что Смердяков мог остаться вне подозрений. Подойдем к делу, исходя исключительно из текста романа: на скамью подсудимых сел Дмитрий Карамазов, а суду был предъявлен ряд вещественных доказательств, залитых кровью.
Чья же она могла быть? Логично предположить: либо одного Григория, что обвиняемый не отрицал, либо и убитого Федора Павловича, от чего сын его отказывался категорически. Если бы судебно-медицинская экспертиза доказала присутствие крови обоих на вещах Дмитрия Карамазова, виновность его уже не могла бы вызывать сомнений. В противном случае доказательность обвинения становилась весьма и весьма иллюзорной.
Однако мы знаем, что такой экспертизы вообще не могло быть ни в первой, ни во второй половине 19 века.
...Медицина ХХ столетия праздновала много побед. Одной из наиболее грандиозных явилась возможность переливания крови, с помощью которого врачи спасли сотни тысяч людей.
О таком могущественном лечебном средстве медики мечтали давно. И не только мечтали. Одно из первых, по-видимому, переливаний крови было проведено в конце 15 столетия в Ватикане. Врачи безуспешно попробовали вдохнуть новую жизнь в тело умиравшего папы Иннокентия VIII, перелив ему кровь сразу от трех пышущих здоровьем юношей.
Известно много случаев переливания крови во второй половине 18 века. Однако почти постоянные неудачи англичанина Лауэра и, особенно, француза Дени, которые к тому же искали «счастья» в крови ягнят, заставили Французскую академию вынести решение о категорическом запрещении переливания крови как лечебного метода.
В 1875 году исследователи обнаружили, что если к сыворотке крови собаки добавить эритроциты кролика, морской свинки, овцы или лягушки, то спустя некоторое, весьма непродолжительное время, эритроциты полностью растворялись. Объяснить причину этого явления тогда не могли и ограничились предположением, что «растворяющая сила сыворотки основывается на своеобразных и нам еще неизвестных отношениях ее составных частей». К человеку, как казалось в то время; это не имело отношения, и о странных свойствах сыворотки тут же забыли.
В 1900 году австрийский ученый Карл Ландштейнер взял кровь у шести своих коллег, отделил эритроциты - красные кровяные тельца от сыворотки, а затем стал перекрестно смешивать сыворотку одного человека с эритроцитами другого. Результат оказался неожиданным: одна и та же сыворотка агглютинировала, или, иначе, соединяла в конгломераты эритроциты одного сотрудника, в то же время словно не замечая эритроциты другого.
Как стало ясно впоследствии, эти странности основаны на тех же закономерностях иммунитета, что и феномен Чистовича. Главная особенность антител состоит в немедленном их соединении с появившимися антигенами, независимо от того, заключены они в эритроцитах или в сыворотке крови. Взаимодействие антител с антигенами сыворотки получило название реакции преципитации, с антигенами форменных элементов крови - реакции агглютинации.
Но при таком явном сходстве реакций между ними имеется и весьма любопытное различие. Для проведения реакции Чистовича - Уленгута необходимо прежде всего подготовить соответствующие сыворотки, познакомив их с антигенами, скажем, человека или какого-нибудь животного. В то же время реакция агглютинации может идти без какой бы то ни было подготовки: оказывается, сыворотка крови человека помимо видовых антигенов, благодаря которым она отличается от крови животных, обладает и антителами, прозванными агглютининами. Расположены они вперекрест с антигенами эритроцитов (что, кстати, и сказалось в первых опытах Ландштейнера). Что это значит?
Сегодня мы знаем, что кровь всех людей, или, что одно и то же, всех людей по крови, независимо от расы, пола и возраста можно разделить на четыре группы. Такое деление в первую очередь определяют антигены эритроцитов, получившие в 1937 году на Международном конгрессе по переливанию крови в Париже буквенные обозначения А и В. Антиген А характеризует эритроциты второй группы, антиген В - третьей. Эритроциты первой группы лишены обоих антигенов, которые, словно компенсируя нарушенную гармонию, присутствуют вместе в эритроцитах четвертой группы.
Какие же иммунологические реакции произошли в опытах австрийского ученого? Судя по всему, среди его сотрудников оказались, по счастливому стечению обстоятельств, люди с разными группами крови. И когда он отделил эритроциты от сывороток, также определяющих деление на группы, а затем стал смешивать их перекрестно, он тем самым столкнул непримиримых врагов.
В сыворотке крови людей второй группы «сидит» агглютинин - его обозначили буквой греческого алфавита (бета), настроенный против антигена третьей группы. В сыворотке крови людей третьей группы - агглютинин (альфа), настроенный против антигена второй группы. Закон взаимодействия антител с антигенами остается прежним: свой свояка видит издалека. Поэтому, когда эритроциты второй группы встречаются с сывороткой третьей, враги «обнимаются» с такой силой, что расстаться уже никак не могут: эритроциты, соединенные в конгломераты антителами сыворотки, становятся видимыми на глаз. И наоборот, соединение эритроцитов второй группы со своей же сывороткой - «чистая» кровь - остается незаметным для исследователя, потому что такая встреча лишена каких бы то ни было последствий.
Открытия Ландштейнера и его последователей явились очередной революцией в медицине и биологии. Прежде всего, конечно, в лечении больных переливанием крови. Оно теперь проводилось без постоянного риска, без опасения за тяжелейшие осложнения, которые раньше стоили жизни больным. В дальнейшем были выявлены несовместимые группы крови. Например, человеку с первой группой крови можно переливать кровь только первой группы - любая другая явится виновницей катастрофы. Человеку со второй группой - кровь первой и второй групп: лишь в этом случае ни в сыворотке, ни в эритроцитах не окажется противоборствующих антигенов и антител. По той же причине донором для обладателей третьей группы крови может быть носитель первой и третьей групп. Наконец, представители четвертой группы - самые «нетребовательные» - готовы принять любую кровь: «воспитанные» всеми антигенами и антителами, они не боятся встречи ни с одним из них.
Но что такое групповые факторы крови, как не индивидуальные биологические особенности человека, которые начинают складываться уже на ранней, эмбриональной стадии развития организма и не меняются затем в течение всей последующей его жизни. А раз так, то эти особенности вскоре после открытий Ландштейнера и его последователей И. Янского и В. Мосса были призваны на службу в судебную медицину.
Чтобы определить группу крови, взятой у человека или с пятна на вещественных доказательствах, достаточно располагать двумя сыворотками: одной, содержащей антитела а, и другой - в. Если реакция с эритроцитами (или с содержащимися в них антигенами) пойдет в обоих растворах, значит, мы имеем дело с кровью четвертой группы (там ведь представлены оба антигена); если реакции вообще не будет (антитела не встретили ни одного своего иммунологического врага) - с первой. Образование конгломерата в одном из растворов укажет на вторую или третью группу крови.
Эритроциты разрушаются довольно быстро, антигены хранят свои свойства исключительно долго. Поэтому групповую принадлежность крови в пятнах удается устанавливать спустя месяцы и даже годы после происшествия. Да что там годы. Современные средства исследования разрешили ученым определить антигенную структуру сотен мумий, возраст которых - свыше пяти тысяч лет!
К слову, групповыми факторами «отмечена» не только кровь. Они присущи всем тканям и выделениям живого организма, чем, разумеется, также нередко приходится пользоваться в судебной медицине.
Для примера - коротенькая иллюстрация.
В пригороде города Ш. обнаружили труп плода мужского пола со следами насилия. Судебно-медицинский эксперт установил, что возраст погибшего 34 - 35 недель, то есть около восьми месяцев; плод был уже жизнеспособен и умер от кровоизлияния в мозг. Начали расследование. Расспросы жителей и поиски в картотеках женских консультаций привели к Марине Гариной, у которой за несколько месяцев до этого была зарегистрирована беременность. На предварительном следствии Гарина поначалу беременность отрицала. Потом все же призналась, что беременна была, но сделала аборт и плод закопала на участке около дома. Однако, когда народный суд в полном составе прибыл к дому Гариной, она долго не могла указать точное место и, наконец, сделала это лишь с помощью матери.
Плод извлекли, и косточки - все, что осталось от трупа,- показали эксперту. Тот высказал предположение, что труп пролежал в земле около года и что возраст его не превышает пяти с половиной - шести месяцев. Возникло противоречие.
Убийство живого ребенка матерью - тяжкое преступление. Но хотя многое свидетельствовало против Марины, достаточных научно обоснованных доказательств ее вины у суда не было. Прокурор постановил провести экспертизу выкопанных костей. Задача: установить их групповую принадлежность и ответить на вопрос, мог ли данный плод принадлежать Гариной и ее мужу.
Прежде всего следовало определить, действительно ли эти косточки принадлежат скелету человека. Положительный ответ дал сотрудник отдела эволюционной морфологии зоологического музея Московского университета, владеющий методом сравнительной анатомии. Вычислил он и возраст плода - пять с половиной - шесть месяцев.
После этого оставалось установить групповую принадлежность косточек плода, выкопанного у дома Гариной.
Когда надо определить группу крови в пятнах на вещественных доказательствах, где эритроциты уже разрушились, судебные медики пользуются реакцией абсорбции. С ее помощью они как бы вытягивают, концентрируют сохранившиеся в пятнах антигены, а затем исследуют их. Эта же реакция приходит на помощь, если возникает необходимость исследовать антигенную структуру мышц, кожи, тканей внутренних органов, костей.
Реакция абсорбции показала: в присланных на экспертизу костях содержится антиген А, свойственный, как я уже говорил, второй группе.
Кровь Марины Гариной и ее мужа также относилась ко второй группе. Таким образом, плод, кости скелета которого были подвергнуты исследованию, мог происходить от этих родителей, что подтвердило показания Марины и сняло с нее тяжкие подозрения.
Теперь понятно, возвращаясь к прерванному рассказу, как могли бы помочь реакции агглютинации и абсорбции в расследовании убийств Карамазова и Луизы Симон-Деманш. Антигены, узнанные антителами в пятнах, сигнализировали бы, кому может или, скорее, кому не может принадлежать кровь на вещественных доказательствах.
Но вот незадача. Ведь одна и та же группа крови могла оказаться у нескольких людей, привлеченных по одному и тому же делу. Скажем, у Григория и старика Карамазова, у дочерей тетки драматурга и его камердинера. Как должны были бы поступить в таком случае судебные медики?
Никак - до 1927 года, когда все тот же Ландштейнер и Ф. Левин выявили новые индивидуальные свойства эритроцитов человека. Вслед за системой АВ0 (а, б, нуль) в практику гематологии и судебной медицины вошли системы антигенов, обозначенные буквами MN и Р. Причем первые равномерно распределены среди представителей обоих полов независимо от системы АВ0, в то время как антигены системы Р имеются не у каждого человека.
Это открытие показало, что кровь человека обладает чрезвычайно богатой и все еще недостаточно изученной антигенной характеристикой. Действительно, в последние перед второй мировой войной годы (и опять же не без участия уже немолодого Карла Ландштейнера) ученые описали еще одно, исключительно важное иммунологическое свойство крови - резус-фактор. Детальное изучение этой системы позволило разделить кровь более чем на восемьдесят разновидностей. А после войны новые иммунологические системы стали открывать чуть ли не каждый год. Были установлены еще некоторые признаки крови. Одни из них распространены лишь в пределах отдельных семей - так называемые частные, или семейные антигены, другие - общие для всех. Наконец, антигены были найдены не только в эритроцитах, но и в лейкоцитах - белых кровяных клетках, и в сыворотке крови.
Под натиском исследований непередаваемо сложная антигенная структура крови человека становится настолько разнообразной, что позволяет предвидеть - без большой фантазии - время, когда индивидуальная биологическая характеристика каждого человека превратится едва ли не в обыденную экспертизу.
В этом заинтересованы представители многих медико-биологических дисциплин: генетики, антропологи, специалисты в области переливания крови, хирурги. Судебные медики пользуются методами определения групповых факторов не только для исследования вещественных доказательств преступлений против человека. Доскональное знание этих факторов позволяет им говорить свое веское слово в таком чрезвычайно деликатном деле, как спор между матерью и отцом за или против ребенка. С одной из таких экспертиз я познакомился в Научно-исследовательском институте судебной медицины у профессора М. А. Бронниковой.
Трудно, а может быть, даже невозможно подсчитать, скольких людей спасли от несправедливых, порой тяжких обвинений, скольким вернули честное имя Мария Александровна и ее ученики, которых, кстати, немало. Каждую годовщину института Бронникова отмечает, как свою: она работала в институте со дня его основания.
Много лет прошло с тех пор, как первый директор института профессор Н. В. Попов, сам много сделавший для организации экспертизы вещественных доказательств, поручил ей создать биологический отдел, или, как теперь его чаще называют, отдел судебно-медицинских исследований вещественных доказательств. Здесь Мария Александровна совершенствовала методику проведения реакции преципитации. Здесь вместе со своими молодыми учениками и сотрудниками разрабатывала способы определения антигенов новых систем в слюне, моче, волосах и, разумеется, прежде всего в крови применительно к задачам судебно-медицинской экспертизы. Об одной из таких экспертиз я и хочу рассказать.
...Тамара Янковская подала в народный суд иск о взыскании алиментов на содержание ребенка со своего мужа Вадима Янковского. А он себя отцом ребенка не считал, так как супружеские отношения с женой прервал почти за одиннадцать месяцев до рождения девочки. Как всегда в таких случаях, третейским судьей был избран судебно-медицинский эксперт.
Впрочем - не всегда. Еще лет тридцать-сорок назад и суды и женские консультации отрицательно относились к предложению врачей проводить подобные исследования, и спор решался только на основании судебного разбирательства, опроса свидетелей и прочих доказательств. Много труда стоило убедить скептиков в точности и справедливости экспертиз по спорному отцовству, основанных на исследовании крови.
Как известно, групповые факторы образуются на самых ранних стадиях развития и формирования плода. Больше того. Они и наследуются, причем очень четко, в строгой закономерности. Главное, что следует запомнить: у детей никогда не появляются антигены, которых нет хотя бы у одного из родителей. Например, если у отца и матери первая группа крови - 0, то и у ребенка может быть только первая группа. Если у отца и матери вторая группа крови - А, то у ребенка может быть или вторая или первая. Если же у отца и матери третья группа - В, то у ребенка будет или третья или первая, но никак не вторая и не четвертая. Разумеется, такие же четкие закономерности существуют и в наследовании групповых факторов других систем.
Но вернемся к Янковским. Первая система - АВ0. У Вадима - четвертая группа, у Тамары - третья. Кровь ребенка может быть любой группы, кроме первой. У девочки - вторая. Исключения отцовства нет.
Следующая - система MN. У Вадима - тип MN (оба антигена), у Тамары - N, у девочки - MN. Отцовство не исключается. Исследование системы Р дало тот же результат. И так продолжалось до тех пор, пока врачи не подошли к изучению популярного многоликого резуса.
Свое наименование этот групповой фактор получил от обычной обезьянки - макаки-резус. Ее кровь, введенная в организм кролика, впервые вызвала в сыворотке образование антител «анти-резус». Эти антитела выявили весьма любопытный факт. Оказалось, что антигеном «козыряют» не все европейцы, а 70 - 82 процента. В свою иммунологическую карточку они вписали букву со знаком плюс, остальные - со знаком минус.
Значение этих арифметических символов стало ясно в последние годы. Наличие или отсутствие антигенов, прозванных именем маленькой безвестной макаки, определяет соответствие переливаемой донорской крови. Изучение этого же соответствия в крови будущих матери и отца помогает врачам предвидеть - и тем самым предупреждать развитие тяжелейшей, называемой гемолитической, болезни новорожденных, в недалеком прошлом бывшей непонятной причиной гибели многих детей.
Девочка Тамары Янковской была совершенно здорова. Но именно резус-фактор дал право сотрудникам биологического отдела исключить Вадима как предполагаемого отца. Исключить полностью и безоговорочно - по редкому антигену Cw. Настолько редкому, что, ни секунды не сомневаясь в своих выводах, профессор Бронникова послала телеграмму директору Международной лаборатории по исследованиям групп крови при Всемирной организации здравоохранения. Он подтвердил справедливость московского заключения.
А могло ли случиться так, что и по этой, и по всем другим сегодня известным групповым системам врачам не удалось бы достоверно исключить отцовство Вадима Янковского? Безусловно. Ведь судебная медицина и смежные с ней медико-биологические дисциплины еще только приближаются к созданию методов для полной индивидуальной биологической характеристики каждого человека.
Что же было бы в таком случае? Эксперты написали бы, что отцовство по всем исследованным системам исключить не могут. А уж делать окончательные выводы - обязанность суда.
